– Лицо свободной профессии, если угодно. Не числюсь ни в каком учреждении или фирме.

– Чем же зарабатываете на жизнь?

– Как когда. Сейчас, например, помогаю написать воспоминания одному старому политику. Точнее, я их пишу, он только вспоминает.

– И платит хорошо?

– Н-ну… мне кажется, неплохо.

– Интересно. А кто такой ваш мемуарист?

– Некто Блехин-Хилебин. В свое время был дипломатом, много работал за границей…

– Значит, Блехин-Хилебин, – медленно проговорил я.

– Вы что-нибудь о нем слышали?

– Не уверен, но возможно. Интересно было бы с ним познакомиться.

Наталья покачала головой.

– Он ни с кем не встречается. И здоровье, и вообще он человек нелюдимый – хотя, наверное, в бытность свою дипломатом общался охотнее.

– Работа интересная?

– Ему есть, что вспомнить. Хотя я не знаю, всему ли можно верить.

– Знаете, а в этом я мог бы вам помочь. Я неплохо разбираюсь в событиях тех времен, когда он, видимо, был активен. Может быть, как-нибудь покажете ваши записи? Я смогу сойти за научного редактора или консультанта.

– Вряд ли он пойдет на дополнительные расходы.

– Это не будет стоить ему ни пфеннига. И вам, разумеется, тоже. Когда речь заходит о новейшей истории, я согласен работать совершенно даром.

Кажется, это ее не удивило.

– Я подумаю, – сказала она. – Наверное, все же надо спросить его разрешения. Иначе неудобно.

– Он запрещал вам показывать материалы кому-либо?

– Мы об этом не разговаривали.

– И не нужно. Поверьте – я не собираюсь обокрасть его или вас. Прекрасно. Вот мой адрес… – Я вытащил визитную карточку и написал на ней название гостиницы, номер и телефон. – Позвоните, когда у вас будет время.

И вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, добавил:

– И вообще, звоните. Потому что…

Вот дьявол! Что за «потому что»?

И тут меня осенило.

– Потому что… я, собственно, хочу предложить вам работу.

Она чуть наклонила голову к плечу:

– Интересно… Вы тоже решили писать мемуары?

– Нет. Но мне нужен секретарь. Я – представитель германского журнала и, видимо, мы создадим в Москве свой корпункт: тут назревают интересные события. Но даже пока этого офиса нет, секретарь мне необходим. Там, в Германии, у меня их двое. Здесь пока не могу себе этого позволить. Но без одного мне не обойтись. Я как раз хотел просить коллег, чтобы мне подыскали. И очень рад тому, что больше искать не придется. Соглашайтесь, Наташа. Работа посильная, платить я буду наверняка не хуже, чем ваш воспоминатель.

Наталья засмеялась – впервые за вечер:

– Быстрота и натиск… Совершенно в рыцарской манере. Но я не могу отказаться от моего старичка. Он ко мне привык, да и я к нему тоже.

– Нет нужды. У вас останется достаточно времени для него, твердо обещаю. А я считаю вас на работе с завтрашнего… нет, с сегодняшнего дня. Итак – договорились?

Она покачала головой:

– Я не привыкла решать так – с кондачка.

– Может быть, вам надо посоветоваться с кем-то? Я даже не спросил: вы, наверное, замужем? Не могли же мужчины пройти мимо…

Она чуть улыбнулась.

– Уже нет. В отличие от вас, вероятно?

Я мотнул головой.

– Нет. Хотя был.

– Разошлись?

– Нет.

Она поняла. И положила пальцы на мою руку.

– Простите.

– За что же? Ну а вы – почему?

Я решил, что имею право задать такой вопрос: как-никак, она много лет была моей дочерью – пусть лишь в моем воображении.

Она ответила не сразу; словно бы задумалась – как будто ей самой надо было понять: почему же?

– Может быть потому, что он был слишком молод? – Она сказала это полувопросительно, как если бы сама сомневалась. – На самом деле настоящих причин ведь никто никогда не знает.

В этом я не был уверен, однако промолчал. Ни к чему было бы затевать дискуссию на эту тему. Да и в конце концов в реальности она мне даже не родня. Наверное – почувствовал я – вот теперь нужно наконец уходить. Чтобы ничего не испортить напоследок.

– Хорошо, Наташа. Подумайте. До утра у вас целый вагон времени. И сделаем вот как: если принимаете мое предложение – завтра к десяти утра будьте вот где…

Я вытащил блокнот, где был записан адрес.

– Вот: Арбат, 26.

Она чуть улыбнулась:

– Где Театр Вахтангова, я знаю.

– Там завтра состоится небезынтересное сборище: совещание представителей нескольких серьезных партий, которые еще не определились: поддержат ли они Алексея, Александра или же останутся на президентских позициях. Будет там и кто-то из азороссов – главные агитаторы «за». Нам предстоит там взять несколько интервью и вообще – оценить обстановку, перспективы и так далее. Это интересно, честное слово, поверьте опытному газетчику.

– Быть может, и вправду поверю, – сказала она серьезно.

– И чудесно. А теперь мне вроде бы пора.

Я встал. И тут мне в голову пришла еще одна прекрасная мысль.

– Кстати, Наташа… Независимо от вашего решения, можете вы оказать мне услугу?

– Если в моих силах.

– Безусловно. Скажите, у вас дома есть какое-то подобие сейфа?

Она, улыбнувшись, покачала головой:

– У меня нет таких ценностей, которые надо было бы прятать в сейф.

– Ну а просто укромное местечко? Бумаги деда ведь лежат где-то? Вряд ли вы зарыли их во дворе в пластиковом мешочке.

– Такие тайнички найдутся у всякой женщины. Но…

– Прекрасно. Не можете ли вы на день-другой спрятать там вот это?

И я вынул из карманов мои кассеты.

– Не бойтесь: это не краденое и не противозаконное. Просто я опасаюсь, что, таская с собой, я это потеряю. Что было бы весьма печально.

Она кивнула:

– Я спрячу. Только, простите уж, не вместе с бумагами. Еще не знаю, как ими распорядятся.

Я сказал:

– Все те же друзья?

– Они – хорошие люди, – сказала Наталья с каким-то вызовом.

– Охотно верю. Может быть, слишком бестактно с моей стороны, но я хотел бы напомнить вам, Наташа: не вы ли сказали, что ваша мама собиралась передать эти бумаги мне?

– Не все. Но часть – определенно.

– Это оказалось своего рода завещанием. Почему бы вам не выполнить его – хотя бы в этой части – сейчас? Я – здесь, бумаги – тоже.